Игорь сидел в своём кабинете, погружённый в тяжёлую, почти физически ощутимую тишину. Казалось, даже часы на стене боялись отсчитывать время — их стрелки застыли, будто не решались нарушить безмолвную скорбь, повисшую в воздухе. Он смотрел в одну точку, на угол дорогого стола из темного дерева, но не видел ничего. Его взгляд был направлен внутрь — туда, где болела душа, терзаемая упрёками и мыслями о доме, о спальне, где, как ему казалось, медленно угасала его жена Кристина.
В дверь осторожно постучали. Не громко, не настойчиво — так, словно кто-то боялся потревожить его одиночество. В проёме показалась Ольга, его заместительница и, как он чувствовал, единственная причина, почему он ещё не сошёл с ума. Она вошла, и кабинет будто наполнился светом. Но на её лице не было привычной тёплой улыбки. Она подошла к столу и молча положила перед ним сложенный вдвое лист бумаги. Заявление об увольнении.
— Оля, что это? — голос Игоря осёкся, превратившись в хрип. Он почувствовал, как внутри него что-то треснуло.
— Так будет лучше, Игорь. Для всех, — тихо ответила она, не поднимая глаз. — Я уже нашла работу. В другом городе.
Боль, тупая и острая одновременно, пронзила его. Он вскочил, обошёл стол и взял её за руки. Они были холодными, как зимний ветер, который задувает сквозь щели старых окон.
— Не уходи. Пожалуйста, — вымолвил он, как молитву.
— Я не могу остаться. Ты нужен ей, — в её голосе звенели непролитые слёзы. — Ты должен быть с ней.
— Это я виноват! – почти закричал Игорь, его голос срывался. – Это из-за меня она заболела! Мой грех, мой роман с тобой убивает её!
— Перестань, — Ольга наконец посмотрела на него, и в её глазах он увидел такую же боль. – Ты не виноват. Ни в чём. Отпусти себя.
Но он не мог. В голове его метались картины прошлого, будто память нарочно подбрасывала воспоминания, чтобы глубже ранить. Их брак с Кристиной был устроен родителями, которые считали, что дети должны следовать семейным традициям и выгодным связям. Он помнил её холодность, почти брезгливое отношение к его попыткам сблизиться, её вечное недовольство. Она не хотела детей, называя их «обузой» и «концом для фигуры». Её миром были светские рауты, дорогие наряды и блеск чужих бриллиантов, в котором она мечтала блистать ярче всех. А он был для неё лишь кошельком и статусной вещью.
А потом в его жизни появилась Ольга. И он впервые понял, что такое тепло, забота и любовь. Она не требовала ничего взамен. Просто была рядом. Поддерживала. Слушала. Обнимала. Целовала так, будто знала каждую его мысль. Последнее воспоминание было самым мучительным. Он, решивший быть честным до конца, пришёл к Кристине, чтобы попросить развод. Хотел сказать ей правду о своих чувствах к Ольге. В ответ была не просто истерика. Это был спектакль. Она кричала, била посуду, а потом схватилась за сердце и упала на ковёр. С того дня она «слегла» с загадочной болезнью, которую не мог диагностировать ни один врач.
Возвращаться домой стало пыткой. Мрачная, гнетущая атмосфера давила с порога. Кристина лежала в своей комнате, обложенная подушками, и встречала его слабым, но полным упрёка голосом:
— Ты опять поздно… Тебе совсем на меня наплевать. А я, может, до утра не доживу.
Игорь молча сглатывал комок в горле и садился в кресло у её кровати, чувствуя, как вина пожирает его изнутри. Он был готов на всё, лишь бы она выжила, лишь бы он мог искупить свой грех. Поэтому, когда она заявила, что нашла «светило медицины», которое может ей помочь, он безропотно согласился. Дорогой профессор с холеными руками и самодовольной улыбкой приезжал дважды в день, делал какие-то уколы и выставлял Игорю огромные счета. Игорь платил, не задавая вопросов.
Этим вечером он подъехал к кованым воротам своего дома и заглушил мотор. Он не мог заставить себя выйти из машины. Ещё хотя бы пять минут. Пять минут тишины перед тем, как снова погрузиться в этот ад из упрёков, вздохов и запаха лекарств.
В боковое стекло постучали. У машины стояла маленькая девочка лет десяти, худенькая, в старенькой курточке. В руках она держала ведро с мутной водой и тряпку. Он уже видел её несколько раз в этом районе — она всегда крутилась у дороги, предлагая проезжающим машинам помыть фары.
— Дяденька, фары помыть? — звонко спросила она.
Игорь кивнул, достал из кармана купюру, гораздо большую, чем стоила эта услуга, и протянул ей. Девочка быстро протерла стёкла фар, схватила деньги и уже было бросилась бежать, но вдруг обернулась.
— А вы слишком поздно приезжаете, – выпалила она. – Попробуйте приехать пораньше.
И, не дожидаясь ответа, скрылась в темноте. Игорь остался сидеть в машине, в полном недоумении. Что за странные слова?
Утро началось как обычно. Кристина встретила его стоном и новой порцией упрёков:
— Не трогай меня, – отдернула она руку, когда он попытался поправить ей подушку. – Скоро придёт сиделка, она всё сделает. Езжай на свою работу, раз она тебе дороже умирающей жены.
Игорь с облегчением выскользнул из дома. На работе было не лучше. Днём, выглянув в окно своего кабинета, он увидел то, чего боялся больше всего. Ольга шла к своей машине, неся в руках картонную коробку со своими вещами. Она поставила её на заднее сиденье, села за руль и уехала. Навсегда.
Волна отчаяния, смешанного с глухой злостью на самого себя и на всю эту несправедливую жизнь, накрыла его с головой. Он потерял её. Он сам отдал её, променял на чувство вины перед женщиной, которую никогда не любил. Он сел в кресло и закрыл лицо руками. Все кончено.
В потоке этих рваных, болезненных мыслей вдруг, как вспышка, промелькнул образ девочки у ворот и её странные слова: «Попробуйте приехать пораньше».
Зачем она это сказала? Что это значит? Мысль была шальной, иррациональной, но она была единственной зацепкой в этом океане безысходности. Решение пришло мгновенно, импульсивно. Не давая себе времени передумать, Игорь схватил куртку, выбежал из кабинета, бросив ошеломлённой секретарше: «Меня не будет», и сорвался с места. Он ехал домой. Прямо сейчас, в середине рабочего дня.
Подъезжая к дому, он увидел у ворот знакомый чёрный «Мерседес» «светила медицины». Тревога холодным уколом пронзила сердце. Что он здесь делает днём? Его визиты были строго утром и вечером. Игорь выскочил из машины, рывком открыл калитку и влетел в дом. И замер. Из спальни Кристины доносилась музыка и… громкий, раскатистый, абсолютно здоровый смех его «умирающей» жены.
На негнущихся, ватных ногах он подошёл к двери её спальни. Смех и музыка стали громче. Он толкнул дверь. И застыл на пороге, не в силах поверить своим глазам.
На их супружеской кровати, развалившись, сидел абсолютно голый «доктор». А перед ним, в прозрачном пеньюаре, пританцовывала его «умирающая» жена Кристина. В одной руке она держала бокал с шампанским, а другой делала игривые пассы в воздухе. Она была полна жизни, энергии и здоровья.
Они заметили его не сразу. Первым обернулся «доктор». Его лицо вытянулось, улыбка сползла. Кристина замерла с поднятым бокалом, её глаза расширились от ужаса.
— Игорь! – взвизгнула она. – Это не то, что ты подумал! Это был её план! Он сказал, что это такая терапия!
— Что?! – побагровел «доктор», вскакивая с кровати и пытаясь прикрыться простынёй. – Ты с ума сошла, стерва?! Это был твой план от начала и до конца! А половину денег за «лечение» ты забирала себе!
Игоря затрясло. Но это была не слабость. Это была ярость. Черная, ледяная ярость, выжигающая изнутри всю боль и вину. Он молча развернулся, вышел из комнаты, дошёл до своего кабинета и снял со стены тяжёлый охотничий карабин — подарок отца. Он вернулся в спальню. Взгляд любовников, полный животного ужаса, был прикован к оружию в его руках.
Грохнул выстрел. Пуля вошла в дорогой паркет в сантиметре от ноги «доктора».
— Пять секунд, – ледяным голосом произнёс Игорь. – Чтобы вы оба убрались из моего дома и из моей жизни. Пять… четыре…
Им не понадобилось больше. Спотыкаясь, толкая друг друга, натягивая на ходу одежду, они вылетели из комнаты, а затем и из дома. Через мгновение послышался визг шин уезжающего «Мерседеса».
Игорь остался один посреди комнаты, пахнущей чужим парфюмом и обманом. Шок медленно отступал, и на его место приходило одно всепоглощающее осознание. Ольга. Он должен найти Ольгу.
Он бросился из дома, запрыгнул в машину и рванул к её съемной квартире. Дверь открыла соседка-старушка.
— Нету её, милок. Уехала. Только что вот ключи мне занесла и на вокзал поехала. Сказала, поезд у неё через час.
Гонка. Безумная гонка по городу, который превратился в полосу препятствий. Игорь летел, не обращая внимания на знаки и светофоры. Он лавировал в потоке, срезал углы, выезжал на встречную. За ним уже увязались две полицейские машины, их сирены разрывали воздух.
Он не слышал требований остановиться. В голове стучала только одна мысль: «Успеть!». Зная город с детства, он свернул в неприметный проулок, продрался через кусты, выскочив на служебную дорогу, ведущую прямо к железнодорожным путям, и, снеся хлипкий шлагбаум, вылетел прямо на перрон.
Он выскочил из машины. Вокруг была толпа. Сотни людей с чемоданами, детьми, сумками. Шум, объявления диктора, гудки поездов. Найти её здесь было невозможно. Отчаяние снова начало подступать к горлу.
Взгляд выхватил из толпы девушку в яркой накидке с микрофоном в руках. Промоутер, зазывающий на какую-то акцию. Игорь подбежал к ней, выхватил из кармана все наличные деньги и протянул ошарашенной девушке.
— Пожалуйста, дайте на минуту! Очень нужно!
Он выхватил у неё микрофон, поднёс к губам, и его усиленный голос разнёсся над всем перроном:
— Ольга! Оля, если ты меня слышишь, пожалуйста, не уезжай! Я тебя умоляю, остановись! Все не так, как ты думаешь! Я не могу без тебя! Я очень тебя люблю!
Он кричал это снова и снова, поворачиваясь в разные стороны, пытаясь заглянуть в каждое лицо. К нему уже пробирались сквозь толпу двое полицейских.
— Ольга! Любимая!
— А как же больная Кристина? – раздался тихий голос совсем рядом.
Игорь резко обернулся. Перед ним стояла Ольга. Её лицо было мокрым от слёз, а в руке она сжимала билет. Он выронил микрофон и упал перед ней на колени, прямо на грязный асфальт перрона.
— Её болезни никогда не было! – задыхаясь, выпалил он. – Это весь обман. Спектакль, чтобы удержать меня. Я всё узнал. Прости меня, что я был таким слепым идиотом! Прости!
— Гражданин, пройдёмте с нами, – полицейские схватили его за плечи.
Но толпа, ставшая свидетелем этой сцены, вдруг загудела.
— Да отпустите вы его!
— Не видите, человек любовь возвращает!
— Совести у вас нет!
Ольга опустилась на колени рядом с Игорем, обняла его. Они оба плакали, не скрывая слёз, посреди гудящего вокзала. Полицейские растерянно переглянулись, потом один из них махнул рукой, и они, развернувшись, пошли прочь, растворяясь в толпе.
Через два часа Игорь привёз Ольгу к себе домой. Дом был пуст и тих. Он извинился, что не успеет сегодня снять ей жильё, и принялся молча выносить вещи Кристины из спальни и скидывать их в мешки для мусора. В какой-то момент он остановился и посмотрел на Ольгу, которая тихо сидела в кресле.
— Оль, а почему ты так спешила? Ты ведь даже работу толком не нашла, я знаю. Зачем было уезжать вот так, в один день?
Ольга подняла на него глаза, полные слёз, и тихо всхлипнула.
— Я боялась… Боялась всё тебе рассказать и поставить тебя в совсем безвыходное положение.
Игорь нахмурился.
— Что может быть хуже, чем было?
Она сделала глубокий вдох, и её голос прозвучал почти шепотом.
— Рассказать, что я беременна.
Игорь замер. Время остановилось. Он смотрел на неё, на её заплаканное лицо, на её руки, которые она инстинктивно положила на живот, и до него медленно доходил смысл сказанного. А потом мир взорвался фейерверком чистого, оглушительного счастья. Он подхватил её на руки, закружил по комнате, смеясь и повторяя снова и снова, как мантру:
— Я люблю тебя! Слышишь? Я люблю тебя! И нашего малыша! Я вас никому не отдам!
Год спустя. Игорь и Ольга стояли на террасе своего дома и смотрели, как в саду в коляске спит их трёхмесячная дочка. Всё, что связано с Кристиной и её родителями, осталось позади — суды, скандалы, клевета, судебные тяжбы. Он отдал бывшей жене ровно столько, сколько полагалось по закону, и навсегда вычеркнул её из своей жизни.
А у дороги больше не стояла маленькая девочка с ведром. Игорь нашёл её в тот же вечер после вокзала. Оказалось, её мать тяжело болела, а отец потерял работу. Теперь её отец работал у Игоря в фирме, а мать проходила лечение в лучшей клинике. Иногда девочка приходила к ним в гости, и они втроём пили чай с пирогом.
Игорь смотрел на свою спящую дочь, обнимал за плечи любимую женщину и понимал, что прошёл через ад только для того, чтобы наконец обрести свой собственный, настоящий рай.
