Алиса стояла у плиты и вяло мешала ложкой в кастрюле. Гречка. Опять. Уже третий день подряд.
Запах был такой, будто сама квартира решила сдаться и превратиться в полевую столовую для солдат на учениях.
Но у солдат хотя бы есть перспектива отпуска. У Алисы — только Ярослав.
— Ты опять это варишь? — лениво протянул он из комнаты, не отрываясь от журнала с дорогими часами.
— Ага. Для разнообразия, — сухо бросила Алиса.
— Ну ты могла бы хотя бы соус придумать. Или мясо.
— На твою зарплату — только кетчуп от «дешёвый, но бодрит».
Ярослав отложил каталог и вошёл на кухню. Вид у него был как у человека, уставшего от мировой несправедливости: жена не кормит стейками, а мама опять попросила «тысяч пять до пенсии».
— Ты не понимаешь, — сказал он с видом оратора. — Моя мать одна! Ей тяжело.
— А мне, видимо, легко, — хмыкнула Алиса. — Твоя мать хоть не работает по 12 часов в день, чтобы на эту коммуналку наскрести.
— Алиса, не начинай! — вскинулся он. — Мужчина в семье — это не только деньги. Это… ответственность.
— За чужие долги?
Она посмотрела на него так, что Ярославу пришлось отвернуться.
Где-то глубоко внутри Алиса уже знала: он никогда не был тем «опорным мужиком», о котором мечтают женщины.
Он был скорее как бесплатный мобильный тариф: вроде есть, но толку мало.
— Кстати, — продолжил он, вновь приободрившись, — я нашёл модель часов. Там скидка, можно взять в рассрочку.
— На что? — Алиса даже рассмеялась. — На мою гречку?
— Ты всегда всё обесцениваешь! — вспыхнул он. — Часы — это статус.
— У нас статус: «купи гречку — и получи скидку на жизнь».
Она смотрела на него и думала, что, пожалуй, их жизнь стала каким-то абсурдным сериалом, где сюжет строится вокруг одних и тех же реплик: «Мама просит денег», «Купи часы», «Ты не ценишь».
Именно в этот момент зазвонил телефон.
Номер был незнакомый.
— Алиса Сергеевна? — холодный голос. — Вам необходимо срочно прибыть к нотариусу. Вопрос касается наследства вашего отца.
Её будто током ударило.
Отец. Человек, которого она не видела пятнадцать лет. Человек, который однажды просто собрал вещи и ушёл.
— Наследство? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Да. Квартира и денежные средства. Подробности — при встрече.
Алиса положила трубку. На кухне повисла тишина.
Даже Ярослав заткнулся.
— Ну? — не выдержал он. — Что там?
— Отец умер, — коротко сказала она. — И оставил мне квартиру и деньги.
— Квартиру? Деньги? — его глаза загорелись так, что Алиса почувствовала лёгкую тошноту. — Алиса! Это же… это же наше спасение!
— Нет, Ярослав, — тихо ответила она. — Это моё.
— Ты что, издеваешься? Мы же семья! Всё общее.
— По закону — нет. Наследство не делится.
Его лицо исказилось. В нём появилось что-то хищное, новое, как будто он только что увидел настоящий смысл её существования: деньги.
— Значит так, Алиса, — сказал он, пытаясь говорить спокойно, но голос дрожал. — Если ты думаешь, что я позволю тебе распоряжаться этим одна… ты ошибаешься.
— Попробуй, — холодно бросила она.
Гречка на плите громко зашипела, будто тоже встала на её сторону.
Алиса вдруг ощутила: мир, в котором она жила все эти годы, только что треснул.
И теперь из этой трещины вылезло всё то, что она боялась признать: Ярослав никогда не любил её. Ему нужны были только её силы. Теперь — её деньги.
Она села за стол, опустила голову на руки и впервые за долгое время позволила себе заплакать.
Но в этих слезах не было беспомощности. Там была злость.
У нотариуса пахло старой мебелью и нервами. Алиса сидела на жёстком стуле, слушала, как юрист зачитывает список: «Квартира на улице Нагорной. Сумма — пять миллионов рублей».
Эти цифры звенели в ушах, как колокольный набат.
Пять миллионов. Неужели её жизнь наконец-то получит шанс на апгрейд?
Но сидящий рядом Ярослав выглядел так, словно ему уже вручали золотую карту «всё включено». Он даже слегка подтянул живот, расправил плечи, будто собирался подписывать контракт века.
— Так, значит, квартира и деньги, — повторил он, облизнув губы. — Отлично, Алиса. Мы начнём ремонт, купим новую мебель…
— Стоп, — резко перебила она. — Не «мы». Я. Это наследство на моё имя.
— Алиса, не смеши, — он скривился. — Брак — это общее имущество.
— Не в этом случае.
Нотариус кашлянул, поправил очки и сухо пояснил:
— Гражданин, по закону наследство супругов не делится. Оно принадлежит только наследнику.
Ярослав сидел молча. Лицо у него было как у ребёнка, которому отказали в мороженом. Но Алиса знала: сейчас он молчит не от поражения, а от того, что строит план.
Вечером в квартире всё взорвалось.
Ярослав швырнул на стол каталог часов, словно это были доказательства его правоты.
— Ты думаешь, я буду сидеть и смотреть, как ты распоряжаешься этим одна? — взвыл он. — Ты обязана поделиться!
— Обязана? — Алиса засмеялась нервно, почти истерично. — Я тебе что, банкомат с личным кодом?
— Да! — сорвалось у него. — Без денег ты мне вообще не нужна!
Эти слова вонзились в неё, как нож.
Точнее, нож, которым она сама годами подрезала себе крылья, вдруг оказался в его руках.
— Спасибо за откровенность, — тихо сказала Алиса. — Теперь я хотя бы знаю цену нашим отношениям.
— Не драматизируй! — он схватил её за руку. — Я вспылил.
— Отпусти, Ярослав.
— Алиса, пойми, это наш шанс. Мы купим машину, вложим в бизнес. Я смогу наконец-то доказать, что я мужчина в этой семье.
— Ты десять лет доказываешь. Результат — гречка на завтрак, обед и ужин.
Он толкнул стул, стул грохнулся о пол. Соседи наверняка уже приложили уши к стенам: бесплатный театр драмы «Семья П.».
— Я не позволю тебе разрушить семью! — прорычал он.
— Семью? — Алиса резко отдёрнула руку. — Это не семья, Ярослав. Это кредитный кооператив имени Алисы.
Она развернулась к шкафу и стала вытаскивать свои вещи.
Ярослав бросился за ней.
— Куда ты собралась?! — его голос дрожал.
— В квартиру отца, — спокойно ответила она. — Там хоть стены новые. Не такие прогнившие, как мы.
— Ты не уйдёшь! — он вцепился ей в плечо.
Алиса впервые за долгие годы подняла руку и оттолкнула его так, что он ударился о стену.
Сама от себя не ожидала — но это было похоже на освобождение.
— Попробуй меня остановить, — произнесла она ледяным тоном. — Только помни: по закону ты уже проиграл.
Ярослав тяжело дышал, глаза метались, как у зверя в клетке.
— Я подам в суд, Алиса. Я не оставлю это просто так!
— Подай. Может, судья наконец научит тебя читать законы.
Она захлопнула дверь спальни и заперлась изнутри.
Ярослав остался в коридоре — злой, бессильный, униженный.
Алиса легла на кровать и впервые за годы почувствовала странную, но приятную дрожь внутри.
Это был страх, смешанный с восторгом.
Она больше не принадлежала Ярославу. Ни рубля, ни минуты своей жизни.
И хотя впереди был суд, скандалы, может, даже драки, Алиса знала: назад дороги нет.
Завтра она возьмёт ключи от новой квартиры.
И пусть там облезлые стены и пахнет сыростью — это всё равно лучше, чем гнилая роскошь чужих ожиданий.
Зал суда был душный, пахло старой бумагой и чужими историями. Алиса сидела на деревянной скамье и старалась не смотреть на Ярослава. Он выглядел вызывающе — свежая рубашка, дорогие духи, будто сейчас будет вручение премии «Лучший муж-манипулятор года».
Рядом с ним — его мать. Та самая, ради которой он годами выжимал Алису до последней копейки.
Судья поднял глаза из бумаг.
— Вопрос стоит о признании наследства совместным имуществом супругов. Сторона истца — ваш аргумент?
Ярослав вскочил, вскинул руку, будто защищал диплом.
— Ваша честь, мы жили вместе десять лет. Всё общее! Эти деньги и квартира — часть нашего брака! Я имею право!
Алиса смотрела на него и не верила.
Право? На её силы, на её нервы, на её жизнь? Он всерьёз решил, что «право» можно взять как батон в магазине.
Адвокат Алисы поднялся.
— Ваша честь, Семейный кодекс чётко указывает: имущество, полученное по наследству, принадлежит исключительно наследнику. У моего доверителя — Алисы Сергеевны.
Судья кивнул.
— Закон есть закон. В иске отказать.
В зале повисла тишина.
Ярослав покраснел, его мать зашипела, как чайник на плите.
— Ты пожалеешь! — выдавил он, глядя на Алису.
— Я уже пожалела, десять лет назад, когда вышла за тебя, — холодно ответила она.
Она встала и пошла к выходу. Впервые за долгое время её шаги были лёгкими.
На улице шёл дождь. Мелкий, но упорный. Он смывал с лица остатки слёз, делал волосы мокрыми, но Алиса улыбалась.
В новой квартире отец оставил ей не только ключи, но и тишину.
Стены пахли сыростью и временем, но здесь никто не орал, не требовал, не унижал.
Алиса сняла обувь, прошла босиком по полу и остановилась у окна.
Сквозь мутное стекло виднелись крыши домов, двор с детской площадкой. Жизнь там шла своим чередом.
И вдруг она поняла: у неё впереди тоже будет своя жизнь. Не чужая, не под диктовку, а её собственная.
Она поставила чайник и села на пол.
Тишина была такой громкой, что казалось — стены дышат вместе с ней.
Здесь начиналась новая история.
История женщины, которая выбрала себя.
Конец.
