— Мы нашли агентство, риелтор приедет завтра, — с напускной бодростью сообщила свекровь. Казалось, она только этого и ждала с самого звонка нотариуса.
— Алла, ты серьёзно не собираешься продавать этот дом? — Кирилл отложил вилку и уставился на жену. Его голос звенел напряжением, будто вот-вот что-то сломается.
— Я пока не решила, — спокойно сказала Алла, продолжая мешать суп. Словно этот разговор её не касался. Словно она варила мысли, а не обед.
— Не решила? Уже месяц прошёл! Ты ездишь туда каждое воскресенье, как на курорт, — Кирилл развёл руками. — А мы до сих пор в съёмной. На первый взнос всё копим.
Алла подняла на него взгляд. В нём — усталость. От одних и тех же слов, одних и тех же претензий.
— Я понимаю, Кирилл. Но это дом тёти Лены. Просто взять и продать — не могу.
— Тётя, которую ты едва знала! — раздражённо бросил он. — Ты с ней общалась-то сколько? Три раза в жизни?
Телефон завибрировал на столе. На экране — «Наталья Викторовна». Алла сжала губы. Конечно. Без свекрови обойтись было нельзя.
— Только не сейчас, — попросил Кирилл, заметив, как она изменилась в лице.
Но Алла ответила.
— Добрый вечер, Наталья Викторовна.
— Аллочка, милая! — прозвенел в трубке бодрый голос. — Ну как вы там с домом? Мы уже нашли риелтора, он может подъехать завтра!
«Конечно, случайно нашли», — подумала Алла, глядя на Кирилла, который теперь тщательно выравнивал скатерть.
— Спасибо, но я пока не готова к продаже, — сказала она, стараясь звучать уверенно.
— Как это не готова? — голос свекрови стал жёстче. — Вы же с Кирюшей хотели квартиру. Это идеальный шанс!
— Мы поговорим позже. Сейчас ужинаем, — закончила Алла и положила телефон экраном вниз.
Молчание стало густым, как кисель. Слышно было, как стучат вилки о тарелки и как кто-то тяжело дышит.
— Твоя мама как будто тут сидит, — тихо заметила Алла.
Кирилл развёл руками:
— Я просто сказал ей про наследство. Ты ведь не просила держать в секрете.
— Нет, не просила, — Алла встала, собирая посуду. — Но выходит, что мне достался дом, а решают за него все — кроме меня.
— Потому что это логично! — вспылил Кирилл. — Мы продаём дом, берём квартиру. Всё просто.
— Просто? — Алла резко повернулась. — Для кого? Для тебя? Это моё наследство, Кирилл. Моя тётя. Мой выбор.
Он замолчал, будто столкнулся со стеной.
— Я хочу съездить туда на выходных. Одна. И всё обдумать.
— Опять одна? — с подозрением прищурился он. — Что ты там всё время делаешь?
— Привожу в порядок, разбираю вещи. Читаю документы. Я имею право решить, что с этим делать, — спокойно ответила она.
Кирилл встал, скрестил руки на груди.
— А когда ты, по-твоему, решишься? Через год? Или когда мама окончательно выведет тебя из себя?
Алла стиснула тарелки в руках.
— Вот именно. Ты говоришь мама, а я всё слушаю. Ты говоришь мы, но имеешь в виду себя. А когда речь идёт о чём-то моём — это уже общее.
Он отвернулся и вышел, хлопнув дверью.
В кухне стало пусто. И почему-то очень холодно.
Алла стояла у раковины, ощущая, как внутри — тишина. Тяжёлая, как глыба. В этом доме, оставленном ей чужой, далёкой тётей, она впервые почувствовала: у неё тоже есть голос. И право этим голосом распоряжаться.
— Я тут прикинул, если продать за пять миллионов, как риелтор оценил, и добавить наши накопления…
— Кирилл, — перебила его Алла, — я не хочу говорить об этом сейчас. Давай завтра?
— Хорошо, — легко согласился он. — Завтра так завтра.
Утром их разбудил звонок в дверь. На пороге стояла пожилая женщина с пирогом в руках.
— Я Вера Семеновна, соседка Елены Павловны, — представилась она. — Увидела свет в окнах, решила зайти поздороваться с новыми хозяевами.
За чаем Вера Семеновна рассказывала о тёте Лене: какой она была доброй и отзывчивой, как помогала соседским детям с математикой, как гордилась своим домом.
— Она всегда говорила: «Этот дом для семьи строился. Хочу, чтобы после меня тут тоже семья жила, а не чужие люди», — вспоминала соседка. — Она так радовалась, когда решила оставить дом племяннице. Говорила: «Алла — девочка с характером, она дом сбережет».
Кирилл сидел, как грозовая туча, а после того как гостья ушла, не выдержал и выдал:
— Ты что, специально её пригласила? Чтобы на жалость давить?
— Я её первый раз вижу! — возмутилась Алла, не понимая, что с ним происходит. — А ты чего приехал? Следить за мной?
— Не следить, а поддержать. И обсудить наше будущее.
— Наше будущее… — эхом отозвалась Алла. — А моё будущее ты хоть спросил? Может, я не хочу в Нижний Новгород?
— Ты из-за этого не хочешь продавать дом? — Кирилл выглядел искренне удивленным. — Если только переезд не проблема, я могу и отказаться от предложения Антона.
— Да дело не в переезде, — покачала головой Алла, — а в том, что ты уже всё решил. Продать дом, купить квартиру — где я захочу, конечно! Но моё мнение тебя не интересует.
— Я тебя спрашиваю!
— Нет, ты давишь. И твоя мама тоже. Вы оба уже решили, что я должна поделиться наследством. А если я не хочу?
Они разошлись по разным комнатам. Кирилл уткнулся в телефон, а Алла поднялась наверх — в маленькую комнату, что тётя использовала как кабинет.
Сидя за старым письменным столом, Алла пыталась разобраться в своих чувствах. Почему ей так трудно решиться на продажу? Рационально она понимала: продать дом и купить квартиру — это логичный шаг. Они давно копили на ипотеку. Но в глубине души было что-то, что сопротивлялось.
Алла открыла ящик стола и снова достала дневник тёти. Листая страницы, она наткнулась на одну запись, которую не заметила в прошлый раз.
«Виктор говорит, что я слишком строга к людям. Может, он и прав. Но я всегда ценила самостоятельность и независимость. Особенно в женщинах. Наш дом — это символ нашей независимости. Мы построили его сами, без чьей-либо помощи. И я горжусь этим».
Алла закрыла дневник. Эти слова тёти как-то резанули по сердцу. Независимость… Вот чего ей не хватало в последнее время. Возможности самой принимать решения, не оглядываясь на Кирилла и его мать.
Вечером, когда они собирались возвращаться домой, Кирилл сказал, что поедет к матери.
— Она ужин приготовила. Ты с нами?
Алла покачала головой:
— Я устала. Поеду домой.
— Как хочешь, — пожал плечами Кирилл. — Передам привет.
На электричке они ехали молча. На вокзале расстались — Кирилл поехал к Наталье Викторовне, а Алла — в их съемную квартиру.
Дома было пусто и тихо. Алла включила свет и бросила сумку на диван. Вдруг ей стало так тоскливо. Три года совместной жизни с Кириллом, и вдруг такой холод. Когда всё начало меняться?
Может, не в доме дело? Может, трещина появилась раньше, а она просто не хотела её видеть?
Вспомнилась первая встреча с Кириллом — на дне рождения общего друга. Он тогда поразил её целеустремленностью. Всё было чётко: карьерный рост, своя квартира, машина. Жизнь по расписанию.
Наталья Викторовна с самого начала приняла её… слишком хорошо. Сразу начала вмешиваться в каждую деталь: от выбора платья на свадьбу до решения, где они будут жить. Только теперь, спустя время, Алла поняла, что свекровь не принимала её, а скорее присваивала. Пыталась ввести в свой мир, где всё должно было быть по её правилам.
Телефон зазвонил, вырвав Аллу из раздумий. Наталья Викторовна. Алла сбросила. Через минуту снова звонок — Кирилл.
— Да? — ответила она.
— Почему маме не отвечаешь? — в голосе мужа было раздражение.
— Потому что устала. Хочу отдохнуть.
— Она переживает за тебя. Хочет обсудить наши планы.
— Какие планы, Кирилл? — Алла почувствовала, как внутри что-то закипает. — У меня своих планов нет. А у вас с мамой уже всё решено, как мне жить.
— Не начинай, пожалуйста. Мама просто хочет как лучше.
— Как лучше для кого? — Алла повысила голос. — Для тебя? Для неё? Кирилл, ты хоть понимаешь, что происходит? Мне достался дом в наследство, а вы с мамой уже решили его продать и потратить деньги!
— Потратить? — возмущенно переспросил Кирилл. — Мы не на развлечения их собираемся потратить, а на квартиру! На нашу общую квартиру! Ты обязана продать этот дом, иначе наш брак под угрозой.
— А если я не хочу продавать дом? Если я хочу там жить?
Наступила пауза.
— Жить? В соседнем городе? А как же я? Моя работа?
— А как же я? Моя работа? — повторила Алла его слова. — Когда речь шла о твоём переезде в Нижний, тебя мои интересы не волновали.
— Это другое! Это шанс для нас обоих.
— Нет, Кирилл. Это одно и то же. Только в одном случае решаешь ты, а в другом — я.
— Слушай, давай не будем по телефону, — голос Кирилла стал мягче. — Я останусь у мамы, а завтра всё обсудим спокойно.
— Хорошо, — согласилась Алла. — Завтра.
Алла положила трубку и выключила телефон. Нужна была тишина. Разобраться в себе. В голове всё ещё вертелась фраза из дневника тёти: «Наш дом — это символ нашей независимости».
Утром, проснувшись, она почувствовала, что вот оно, это решение, которое она так долго искала. Она позвонила на работу и взяла отгул. Затем записалась на консультацию к юристу.
— Если наследство получено в браке, является ли оно совместно нажитым имуществом? — спросила она, сидя в маленьком, уютном офисе, где пахло неведомым, но доверительным.
— Нет, — ответил юрист, перелистывая Семейный кодекс. — Имущество, полученное одним из супругов по наследству, — это его личная собственность, даже если оно получено в браке.
— А если я продам этот дом и вложу деньги в покупку квартиры вместе с мужем?
Юрист задумался на секунду.
— Тогда ситуация сложнее. Если вы просто переведёте деньги на общий счёт, при разводе будет трудно доказать, что часть квартиры оплачена именно вами. Рекомендую оформить нотариальное соглашение.
— А если муж откажется его подписывать?
Юрист взглянул на неё внимательно.
— Тогда вам стоит задуматься, насколько вы доверяете своему супругу.
Вот в чём весь вопрос. Доверяет ли она Кириллу настолько, чтобы рискнуть своим наследством? Раньше она бы даже не сомневалась. Но теперь… сомнения лезли в голову как черные кошки.
Кирилл вернулся домой поздно вечером. От него пахло маминим рагу и какой-то скрытой тревогой.
— Мы можем спокойно поговорить? — спросил он, снимая куртку.
Алла кивнула. Они сели за стол, как на переговоры.
— Я много думал, — начал Кирилл. — И признаю, что мы с мамой, может, немного давили на тебя с этим домом.
— Неожиданно, — заметила Алла. — Что изменилось?
— Я понял, что это важно для тебя. И не хочу, чтобы мы ссорились из-за денег.
Что-то в его голосе показалось Алле фальшивым. Слишком уж резкая перемена.
— И что ты предлагаешь? — спросила она осторожно.
— Давай сделаем так, — Кирилл наклонился вперёд. — Мы продаём дом, вкладываем деньги в квартиру здесь, а часть — тысяч пятьсот — оставим лично тебе. На что захочешь потратить. Так будет справедливо.
Алла смотрела на него, пытаясь понять, что происходит. Это было не похоже на Кирилла — так легко соглашаться на раздел денег.
— А как же Нижний Новгород? Предложение Антона?
— Я подумал и решил отказаться, — Кирилл пожал плечами. — Мы оба не хотим переезжать, так зачем ломать нашу жизнь?
Алла внезапно всё поняла.
— Ты говорил с юристом?
— Что? — Кирилл выглядел ошарашенным. — С каким юристом?
— Неважно. Знаешь, я тоже сегодня консультировалась. Увидела, что наследство, даже полученное в браке, остаётся личной собственностью. То есть, я не обязана его с кем-то делить.
Лицо Кирилла изменилось.
— Серьёзно? Ты уже и юристов подключила? — он покачал головой. — Я думал, мы семья, а не два юридических лица.
— Я просто хотела знать свои права, — спокойно ответила Алла. — И понять, чем рискую.
— Рискуешь? — Кирилл горько усмехнулся. — Ты что, думаешь, я на твои деньги покушаюсь?
— Не ты. Вы, — поправила Алла. — Ты и твоя мама. С того самого момента, как узнали про наследство.
Кирилл раздражённо стукнул кулаком по столу.
— Ты опять про маму! При чём тут она?
— При том, что ты не принимаешь ни одного решения без её одобрения. Я только сейчас это поняла.
— Неправда!
— Правда, Кирилл. И эта твоя внезапная щедрость — наверняка её идея. Она поняла, что прямым давлением ничего не добьётся, и решила зайти с другой стороны.
Кирилл вскочил со стула, словно его что-то ужалило.
— Да что с тобой такое? Ты совсем с катушек съехала с этим наследством! Была нормальной женой, а стала какой-то жадной и подозрительной!
— Жадной? — Алла тоже встала, глядя ему в глаза. — Я жадная, потому что не хочу отдавать тебе то, что принадлежит мне по закону?
— Мне? — Кирилл развел руками. — Я предлагаю вложить эти деньги в нашу общую квартиру! Не себе в карман их кладу!
— А если мы разведемся? Что тогда?
Вопрос висел в воздухе. Кирилл застыл, будто только сейчас начал по-настоящему её слушать.
— Вот о чём ты думаешь, — медленно произнес он. — О разводе. Уже прикидываешь, как бы сохранить свои денежки. Ты меркантильная, раз не хочешь делиться наследством с семьей.
— Я думаю о том, что не могу тебе доверять, — тихо сказала Алла. — Особенно после сегодняшнего разговора.
Кирилл покачал головой, направился в спальню и через несколько минут вернулся с дорожной сумкой.
— Я переночую у мамы, — сказал он, не глядя на Аллу. — Мне нужно всё обдумать.
Когда за ним закрылась дверь, Алла опустилась на диван. Больно, но удивительно легко. Как будто она наконец-то сбросила с плеч тяжёлый груз.
Три дня Кирилл не появлялся и не звонил. Алла не искала с ним встречи — ей нужно было время, чтобы всё переварить. В понедельник она вышла на работу, пыталась сосредоточиться на цифрах и отчётах, но мысли всё равно возвращались к их последнему разговору.
Когда вечером она вернулась домой, у порога стояла Наталья Викторовна.
— Нам нужно поговорить, — произнесла свекровь и, не дожидаясь приглашения, шагнула внутрь, будто входила в собственную квартиру.
Алла молча прикрыла за ней дверь и направилась на кухню. Наталья Викторовна, не отставая, уверенно заняла своё место — как всегда, по-хозяйски.
— Понимаю, у вас сейчас не лучшие времена, — начала она с привычной надменной интонацией. — Но ссорятся все. Это нормально.
— Это не просто ссора, — спокойно сказала Алла, ставя чайник.
— Конечно, не просто! — воскликнула Наталья Викторовна. — Тебе достался дом, а ты даже не собираешься делиться с мужем. Это… не по-семейному.
— Насколько я знаю, по закону я не обязана делиться наследством.
— Закон! — фыркнула свекровь. — В семье о законах не говорят. В семье — доверие.
Алла посмотрела на неё — на женщину, которая три года пыталась управлять её жизнью. И вдруг поняла: страха больше нет.
— Я не отказываюсь делиться, — твёрдо сказала она. — Но я не собираюсь продавать дом, который для меня важен, только чтобы исполнить ваши желания.
— Мои желания? — Наталья Викторовна всплеснула руками, изобразив удивление. — Да я просто хочу, чтобы у вас была своя квартира! Что в этом плохого?
— Плохого — ничего. Но решать должна я. Это мой дом, моё наследство, и только я имею право решать, что с ним делать.
Свекровь сжала губы, на секунду задумалась и сменила тон:
— Послушай, Алла, никто не собирается лишать тебя прав. Просто подумай о Кирилле. Он ведь так мечтал о собственном жилье. А ты… будто из принципа…
— Это не принцип, — перебила Алла. — Это — граница. Я больше не доверяю ни ему, ни вам.
В кухне повисла тяжёлая, звенящая тишина.
— Ну что ж, — медленно сказала Наталья Викторовна. — Больше с тобой говорить, похоже, бесполезно. Ты стала… другой. Холодной. Жесткой. Меркантильной.
Она встала. Дошла до двери. И, уже положив руку на ручку, обернулась:
— Кирилл заслуживает лучшего.
Когда дверь захлопнулась, Алла почувствовала, как изнутри ушло напряжение. Будто кто-то невидимый перерезал тонкую, но тугую нитку. И стало легче.
На следующий день позвонил Кирилл.
— Нам надо серьёзно поговорить, — сказал он без приветствия. — Вечером заеду.
Он появился с тем выражением, которое было на его лице, когда он когда-то делал ей предложение. Алла даже ощутила лёгкий укол ностальгии.
— Скажу прямо, — начал он, садясь. — Я всё обдумал. Я не могу быть в отношениях, где нет доверия.
Алла молчала, догадываясь, что дальше будет ещё труднее.
— Если ты правда думаешь, что я женился ради выгоды, ради твоих денег…
— Я так не думаю, — тихо сказала она. — Но как только у меня появилось что-то своё, ты и твоя мама сразу решили, что имеете на это право. И мне стало страшно — за нас.
Кирилл покачал головой, словно пытался понять:
— Ты всё не так поняла. Мы просто хотели помочь тебе принять верное решение.
— Верное для вас, — спокойно уточнила Алла. — Моё мнение вы даже не спросили.
— Потому что ты вцепилась в этот дом, как… — он запнулся, пытаясь подобрать слово. — Не суть. Я понял: мы не сможем договориться.
— Не сможем, — кивнула Алла. — И дело не в доме. А в том, что ты не слышишь меня. Решения всегда за тобой. А если я не согласна — ты уходишь… к маме.
Кирилл вскочил, раздражённый:
— Ты опять её приплетаешь! Она тут при чём?
— Она была здесь вчера, — спокойно ответила Алла. — Приходила объяснить, какая я плохая жена, раз не отдаю вам свой дом.
Он замер.
— Мама приходила?.. Я не знал…
— Конечно, не знал, — Алла грустно улыбнулась. — Как всегда.
Наступила пауза. За окном кто-то смеялся во дворе, проезжали машины. А их жизнь — трещала по швам.
— Я подам на развод, — наконец сказал он. — Так будет правильно.
— Согласна, — произнесла Алла удивлённо спокойно.
— В выходные заберу вещи, — бросил он, подходя к двери. — И знаешь… ты могла бы всё-таки поделиться. Это было бы по-человечески.
Когда дверь за ним закрылась, Алла подошла к окну. Смотрела, как тает вечер, как город живёт своей жизнью. Брак, длившийся три года, закончился. И, странное дело — ей не было больно. Было легко.
Прошёл год.
Алла сидела в беседке во дворе своего дома. Того самого — тётиного. За это время она переехала сюда окончательно, сделала ремонт, обустроила сад. Дом ожил. И вместе с ним ожила она.
Развод прошёл спокойно. Делить было почти нечего — мебель да техника. Наталья Викторовна пыталась вмешаться, но адвокат Аллы быстро расставил границы.
Кирилл уехал в Нижний к своему другу Антону. По слухам, работа не оправдала ожиданий: фирма не слишком надёжная, зарплата — средняя.
Недавно пришло странное сообщение от Натальи Викторовны. В нём она осторожно намекала, что Кирилл скучает и не прочь всё вернуть. Алла не ответила.
На новой работе, в местной строительной компании, Аллу ценили. Зарплата выросла, появились новые друзья. В соседнем доме жила семья с девочкой, которой она помогала с математикой — так же, как когда-то тётя Лена помогала ей.
Вчера она разбирала вещи в кладовке и нашла старую коробку с документами тёти. Среди тетрадей и лекций лежал конверт с надписью: «Алле. Открыть, когда примешь решение».
Внутри — всего одна строчка:
«Запомни: независимость — это не только про деньги, но и про умение отстаивать свои границы».
Алла улыбнулась. Тётя знала. Знала наперёд.
Иногда Алла представляла, как могла бы сложиться её жизнь, если бы она тогда продала дом. Наверное, они с Кириллом купили бы квартиру. Продолжали бы жить вместе. Под диктовку Натальи Викторовны. И она, возможно, так никогда бы и не узнала, что может быть по-настоящему свободной.
Дом тёти Лены дал ей не только крышу. Он дал ей голос. Право быть собой. И за это она была благодарна.
