Для Галины Петровны тот октябрь, когда Миша женился на Кристине, был черным. Она не заметила красоту золотой осени. Она видела только, как ее мальчик, ее смысл жизни, главный проект, ускользает в лапы этой… Кристины.
Будущую невестку она невзлюбила с первого взгляда. Слишком самостоятельная, слишком независимая. Смотрела прямо в глаза, имела свое мнение. Хуже всего – с ребенком на руках. Причем, родила без мужа. Ну и кто она после этого? «Вот, подцепила моего Мишеньку, теперь еще ее дочку кормить», – думала Галя с горькой обидой.
А была ведь другая. Татьяна.
Дочь подруги. Та самая, с которой Галина Петровна уже мысленно расписала их с Мишей будущее. Спокойная, тихая, послушная девочка. Бухгалтер. Работает в солидной фирме. И главное – она прекрасно понимала и принимала ту особую связь, что была между матерью и сыном. Татьяна даже как-то сказала: «Галина Петровна, я всегда буду советоваться с вами, вы же его так хорошо знаете». Такие правильные слова.
А эта Кристина! С ней было невозможно найти общий язык. На все предложения помочь, подсказать, как лучше сделать для Миши котлеты или погладить его рубашки, она отвечала вежливым, но твердым: «Спасибо, мы как-нибудь сами разберемся». Это «сами» резало Галину Петровну по живому. Она же мать! Она знает лучше!
***
У Кристины дома тоже особой радости никто не испытывал. В свои почти 30 лет она жила у родителей, растила дочку и, конечно, хотела встретить свою любовь. Миша предложил переехать к нему быстро, буквально через месяц после знакомства, правда, сначала без дочки. А через пару месяцев и в загс позвал – мол, нашел наконец пару и готов свить семейное гнездышко.
Кристина была на седьмом небе от счастья. Это были те самые настоящие, ослепляющие чувства, о которых она мечтала. Когда кто-нибудь пытался ее остудить, обратить внимание на то, что влюбленность слепа, что Миша не готов к браку, обижалась. Она любила избранника сильно, и не сомневалась, что сможет согреть его, сделать счастливым, помочь «расправить крылья».
За месяц до свадьбы она сидела на кухне у мамы. Та пила чай и смотрела на дочь с какой-то странной грустью.
Сын по совету своей мамы, начал претендовать на квартиру
Читайте также:
Сын по совету своей мамы, начал претендовать на квартиру
– Кристин, ты же понимаешь, что характер у Миши… непростой? – осторожно начала она.
– Мам, он просто ранимый! – тут же бросилась защищать жениха Кристина. – Его не понимали никогда. А я понимаю.
– Речь не о понимании, дочка. Он привык быть опекаемым, жить под крылом мамы, безо всякой ответственности. Ты готова тащить все на себе? И его, и его маму, и свою дочь?
– Он отлипнет от мамы, когда у нас будет своя семья! Миша просто нуждается в любви и поддержке. Я ему это дам.
Сестра Вероника высказалась прямее. После одного из визитов Миши, где он весь вечер рассказывал о своих обидах на бывшего начальника, не дав никому и слова вставить, она отвела невесту в сторонку:
– Крис, твой Миша законченный эгоист. Ты это вообще видишь? Он не замечает людей вокруг, ему интересен только он сам.
– Он просто расстроен. Ты не видела, каким он может быть нежным и смешным!
– Ты идеализируешь его, – покачала головой сестра. – Брак – это не про нежность, а про то, кто будет регулярно выносить мусор и подавать тебе чай, когда ты болеешь.
Кристина не слушала. Ей казалось, родственники просто завидуют такому быстрому замужеству. Не верят в настоящую любовь. А они с Мишей практически не ссорились в первые месяцы. Ей очень нравилось обустраиваться в новом пространстве, пробовать новые рецепты – для любимого готовить радостно. Кроме того, жених часто уезжал в командировки, они банально скучали друг без друга. Словом, на мнение посторонних Кристина внимания не обращала. А попытки будущей свекрови стать ее главной советчицей спокойно игнорировала – к счастью, у Миши была своя квартира, и это внушало оптимизм.
***
Если бы Галина Петровна могла, она запретила бы сыну жениться. Но все произошло слишком быстро, все-таки мальчик большой уже, скоро 34 годика. Надежды на то, что он через три месяца выставит эту Кристину, как и всех предыдущих девушек, не оправдались. К тому же, к процессу подключилась большая родня невесты. В организации свадьбы Галина участвовать отказалась. Она была единственной гостьей со стороны жениха и посчитала, что если родители невесты желают устроить дорогое торжество, это их заботы. На свадьбе женщина не сводила глаз с молодых. Видела, что Кристина искренне влюблена и не сводит восхищенных глаз с ее сына. «Это ненадолго, – думала свекровь. – Наиграется и бросит. Миша не сможет жить с ней».
После регистрации брака Кристина забрала у родителей дочку, и вовсю стала налаживать семейную жизнь. Галина Петровна жила в другом конце города, но звонила и приезжала так часто, что начала действовать молодой жене на нервы. Свекровь критиковала в невестке все. Миша маме перечить не смел. А может и не умел. Та же, видя как Кристина пытается перевоспитывать сына, требует от него чего-то, кипела от негодования.
Когда Миша потерял работу, мама удвоила свое присутствие. Звонила каждый день. Без приглашения приходила в гости с пирожками, проверяла холодильник и шкафы.
– Ой, Миш, ты же белые носки любишь. Кристина, ты почему не купила?
– Мам, ну хватит, – бурчал Миша, но носки надевал те, что принесла мама.
Кристина прозревала медленно и болезненно. Во-первых, она объективно проигрывала маме и в готовке, и в уборке. Во-вторых, ей пришлось больше работать, потому что «временная» безработица Миши затянулась на полгода. Миша все ждал выплат своей обанкротившейся фирмы, не искал работу, надеялся, что мир и сам предложит ему что-то «достойное». Жили на зарплату Кристины и ее скромные сбережения.
Как-то раз, когда денег не хватило даже на простые продукты, он с легкостью сказал жене:
– Позвони маме, займи до получки.
Она остолбенела.
– Миш, мы же взрослые люди. Может, ты все-таки начнешь смотреть вакансии?
– Ты не веришь в меня? – его лицо исказилось обида. – Я не пойду абы куда работать! Или ты хочешь, чтобы я разгружал коробки?
Галина Петровна ловила каждую его жалобу, каждое недовольное слово в адрес жены и тут же раздувала из этого проблему:
– Она тебя не понимает, сынок. Не ценит. Я же всегда говорила. Вот Танечка бы никогда так не поступила.
Она создавала иллюзию того, что где-то там есть мир, в котором Мишу ждут, понимают и ценят. В отличие от мира Кристины, полного упреков и непонятных требований взрослеть. Миша молчал. И всегда кивал маме, когда она делала замечания по поводу посуды в раковине или песка в прихожей. А после ее ухода срывался на жену: «Почему ты не можешь просто вовремя вымыть пол, чтобы к тебе не было претензий?!»
Кристина обижалась, конечно. Пыталась бороться, говорить, доказывать. Но упиралась в глухую стену. Миша слушался маму. Ему хотелось быть главным в своей новой семье, но он с детства был приучен, что главная – мама. Ее слово – закон. Она лучше знает. В критической ситуации – остаться без денег, поссориться с женой – он по привычке бежал к ней. Потому что она решала. Потому что она давала. Потому что с ней было безопасно и привычно. Мама всегда была за него. А что касается материального, так Миша и тут никогда особо не напрягался, чтобы получить желаемое. Отец, мучимый чувством вины, откупался по первому зову. Крутой велосипед, мопед, машина, потом и вовсе квартиру купил сыну к тридцати годам.
Еще до того как стало известно об измене, Кристина поняла, что вышла замуж за вечного ребенка и что обречена на вечную конкуренцию с его мамой. Поэтому, когда ей прислали весьма пикантное видео, она даже выяснять ничего не стала. Позвонила родителям, собрала вещи и ушла.
Галина Петровна, услышав такие новости, испытала огромное облегчение. Наконец-то этот глупый брак рассыпался. Ее мальчик снова с ней.
Первым делом она принялась утешать Мишу:
– Ты же мужчина, все бывает. Она сама виновата, довела тебя. Не создала дома уюта. Если мужчине дома хорошо, он так не поступит. Ничего, сынок. Все наладится. Мама с тобой. Вот увидишь, все будет как раньше. Я тебе и уберу, и приготовлю. А там, глядишь, и Танюша навестит. Она всегда тебе симпатизировала.
***
Кристина, хоть и ушла решительно, была раздавлена. В ее родне практически все семейные пары жили одним браком, и развод через два года выглядел как полный провал. Она понимала, что ее примут домой, но ожидала уговоров, призывов потерпеть, сохранить семью, простить. Но их не было.
И тут началось самое удивительное.
Когда она позвонила маме и, рыдая, выпалила: «Я больше не могу. Я подаю на развод», на том конце ответили: «Хорошо, приезжай, комната вас ждет».
Вечером, когда Кристина откровенно описывала все подробности своей семейной жизни, мама не перебивала.
– Разводись, дочка, – тихо сказала она, когда Кристина наконец выговорилась. – Миша хоть раз за все это время пошел тебе навстречу?
– Ни разу, но … ты не будешь меня отговаривать?
– Нет. Этот человек не изменится никогда. Ты будешь нянчиться с ним всю жизнь. Тебе оно надо?
То же самое сказала сестра: «Поздравляю! Я рада, что ты наконец прозрела». Бабушка, которая прожила с дедом 55 лет, тоже благословила на развод. Даже строгий отец, который обычно за традиции, хлопнул по столу и сказал: «Молодец, что не стала терпеть это безобразие!»
И вот тогда в Кристине закипела совсем другая обида. Она пришла к маме, готовая к скандалу.
– Почему вы все молчали?! – выкрикнула она, задыхаясь от слез. – Вы же все видели! Вы видели, какой он на самом деле! На свадьбе видели, до свадьбы видели! Почему вы не схватили меня за руку, не запретили, не остановили?! Вы что, были совершенно равнодушны к моей судьбе? Вам было все равно, за кого я выхожу?!
Мама посмотрела на дочь с бесконечной усталостью и любовью:
– Кристина, моя девочка. А что бы изменилось, скажи? Если бы я встала у ЗАГСа на колени и стала умолять тебя не выходить за него? Ты бы послушала? Ты бы поверила? Или ты бы обиделась на меня на всю жизнь, решив, что я ломаю твое счастье?
Кристина молчала. Возразить было нечего. Конечно, она бы не послушала. К тому же ее ведь пытались предупредить, но она считала, что все просто завидуют.
– Иногда единственный способ научиться выбирать без иллюзий – это получить свой собственный, горький опыт, – мягко сказала мама. – Мы могли отобрать у тебя эту ошибку силой. Но тогда ты бы всю жизнь жалела о несбывшейся сказке и винила нас. А так… Теперь ты знаешь. Сама. И это знание останется с тобой навсегда. Это больно, но это твое.
Кристина расплакалась. Это были слезы не только о разрушенном браке, но и о прозрении. Они не были равнодушны. Они были мудры. Они позволили ей ошибиться, чтобы она научилась видеть не сказочного принца, а реального человека. И это был бесценный урок.
***
А что вы думаете?
Сложнейшая дилемма для любой семьи. Что правильнее: попытаться предотвратить заведомо провальный брак, рискуя испортить отношения с близким человеком навсегда? Или позволить ему совершить свою ошибку, оказать поддержку в момент прозрения и быть рядом, когда все рухнет? Где грань между заботой и насилием над чужой судьбой?
