Оля проснулась от плача трёхлетнего Ильи и машинально потянулась к телефону. На экране высветилось время — половина седьмого утра. Сентябрьский дождь барабанил по окнам двухкомнатной квартиры, где молодая семья жила уже полгода.
— Мамочка, хочу кушать, — хныкал малыш, тыкая пальчиком в сторону кухни.
— Сейчас, солнышко, — Оля осторожно встала, стараясь не разбудить мужа.
Павел работал в охранной фирме и часто возвращался домой далеко за полночь. Оля знала, что лишний час сна для супруга важнее утреннего разговора.
В коридоре молодая женщина столкнулась с Валентиной Петровной, которая уже была одета и готовилась выйти в магазин.
— Доброе утро, — тихо поздоровалась Оля.
— Утро добрым не бывает, когда внук плачет с шести утра, — буркнула свекровь, натягивая плащ. — Следи за ребёнком лучше.
Оля промолчала. За полгода совместного проживания Валентина Петровна успела высказать невестке множество претензий: то каша несолёная, то стирка некачественная, то пыль на полках недопустимая. Но пока Оля работала мастером маникюра в салоне красоты и исправно вносила двадцать тысяч рублей в семейный бюджет, свекровь сдерживала особо резкие замечания.
— Невестка у меня не ленивая, деньги в дом несёт, — любила похвастаться Валентина Петровна перед соседкой Зинаидой Васильевной из соседней квартиры. — Не то что некоторые, которые только языком чешут.
Оля готовила завтрак, когда проснулся Павел. Муж молча умылся, выпил кофе и поцеловал жену в щёку.
— Сегодня дежурство до одиннадцати вечера, — сообщил Павел, застёгивая куртку. — Не жди.
— Хорошо. А можем ли мы в выходные съездить посмотреть квартиры? — осторожно спросила Оля. — Может быть, найдём что-то подходящее в аренду.
Павел нахмурился и покачал головой.
— Олька, мы об этом уже говорили. Зачем переплачивать за съём, если мама разрешила пожить здесь? Копим деньги на первоначальный взнос по ипотеке.
— Но твоя мама…
— Что мама? — голос мужа стал жёстче. — Предоставила нам крышу над головой. Немного терпения, и всё наладится.
Оля вздохнула. Разговоры о съёмной квартире неизменно заканчивались одинаково. Павел считал, что жить у матери практично и экономно, а временные неудобства стоит перетерпеть.
В салоне красоты на в центре города царила обычная суета. Оля принимала клиенток, делала маникюр, педикюр, наращивание ногтей. Работа нравилась — можно было общаться с разными людьми, применять творческие навыки, получать благодарность за красивый результат.
— Оленька, у меня для тебя неприятные новости, — подошла администратор Светлана. — Хозяйка решила закрыть салон с первого октября.
Оля замерла с пилкой в руках.
— Как закрыть? Почему?
— Арендная плата выросла в два раза. Галина Николаевна говорит, что невыгодно стало. Всех девочек предупреждаю заранее, чтобы успели найти новое место.
У Ольги закружилась голова. Двадцать седьмого сентября — последний рабочий день. До первого октября оставалось четыре дня.
— А может, хозяйка передумает? — слабо спросила Оля.
— Нет, решение окончательное. Договор с арендодателем уже расторгнут.
Вечером Оля сидела на кухне и листала объявления о работе в интернете. Вакансий для мастеров маникюра было немало, но везде требовался опыт работы от трёх лет или собственная клиентская база. Оля проработала в салоне всего восемь месяцев и постоянных клиенток завести не успела.
Домой Валентина Петровна вернулась около девяти вечера с полными сумками продуктов.
— Помоги разложить, — скомандовала свекровь, ставя пакеты на стол.
Оля послушно начала убирать покупки в холодильник и шкафы.
— А где мой сын? — спросила Валентина Петровна.
— На работе до одиннадцати.
— Понятно. А ты что такая мрачная? Поругались с кем?
Оля глубоко вздохнула.
— Валентина Петровна, у меня неприятность. Салон закрывается, меня увольняют с первого октября.
Свекровь резко обернулась.
— Что значит увольняют?
— Хозяйка не может платить новую арендную плату. Всех сотрудников отпускают.
Валентина Петровна поставила банку консервов на полку с таким стуком, что Оля вздрогнула.
— И что теперь будешь делать?
— Ищу новую работу. Завтра поеду по салонам, может быть, где-то возьмут.
— Может быть, — передразнила свекровь. — А если не возьмут? Будешь дома сидеть на шее у сына?
— Я найду работу, — твёрдо сказала Оля.
— Посмотрим, — буркнула Валентина Петровна и ушла в свою комнату.
На следующий день Оля объездила пять салонов красоты в разных районах столицы. В двух местах сказали, что набор закончен, в остальных предложили работу только при условии личной клиентской базы или опыта от трёх лет.
К вечеру Оля выбилась из сил. Илья капризничал, требуя внимания, а настроение у молодой женщины было на нуле.
Павел пришёл домой около половины одиннадцатого. Оля рассказала мужу о закрытии салона и неудачных поисках работы.
— Ничего страшного, — сказал Павел, снимая ботинки. — Найдёшь что-нибудь. Время есть.
— Но что скажет твоя мама, когда узнает, что я не работаю?
— Мама поймёт. Это же временно.
Оля хотела возразить, но Павел уже направился в ванную, давая понять, что разговор окончен.
Последний рабочий день в салоне прошёл в грустной атмосфере. Девочки обменивались телефонами, обещали звонить, если где-то найдутся свободные места.
— Оль, не расстраивайся, — подбадривала коллега Инна. — У тебя руки золотые, клиентки тебя хвалили. Обязательно найдёшь хорошее место.
— Надеюсь, — улыбнулась Оля, пряча расчёт в сумочку.
Дома Валентина Петровна встретила невестку многозначительным взглядом.
— Ну что, безработная, как дела?
— Ищу работу, — коротко ответила Оля.
— Искать и найти — разные вещи. А кушать мы все хотим каждый день.
За ужином свекровь начала задавать вопросы о поисках работы. Узнав, что пока конкретных предложений нет, Валентина Петровна покачала головой.
— Я так и знала. Легко потерять работу, трудно найти новую.
Павел жевал котлету и молчал.
В течение следующей недели Оля обошла ещё десяток салонов, откликнулась на несколько объявлений в интернете, но результата не было. Везде либо требовался большой опыт, либо готовые клиенты, либо предлагали работу за проценты без гарантированного оклада.
Валентина Петровна становилась всё более язвительной.
— Опять весь день дома просидела? — спрашивала свекровь, возвращаясь с работы.
— Я ездила на собеседования, — отвечала Оля.
— Ездила, а толку никакого. Сын на работе убивается, а жена его по дивану валяется.
— Я не валяюсь по дивану. Ухаживаю за Ильей, готовлю, убираю.
— Это любая домохозяйка умеет. А вот деньги зарабатывать — это талант.
Оля сжимала кулаки, но сдерживалась. Ссориться со свекровью было нельзя — жильё пока не их.
Ещё через несколько дней Валентина Петровна начала придираться к готовке.
— Суп пересолён, — заявила свекровь за обедом.
— Я солила как обычно, — удивилась Оля.
— Обычно тебя на работе не было, а я сама готовила. Теперь, видимо, от безделья руки забывают, что делать.
— Мама, не придирайся, — впервые за долгое время заступился Павел. — Суп нормальный.
— Ах, не придираюсь? Значит, я виновата, что указываю невестке на недостатки? Хорошо, буду молчать.
Валентина Петровна демонстративно отодвинула тарелку и вышла из кухни.
— Зачем ты её злишь? — шёпотом спросил Павел.
— Я ничего не делаю, — растерянно ответила Оля. — Готовлю как всегда.
— Мама нервничает. Ты же знаешь её характер.
Оля знала характер свекрови и понимала, что без работы ситуация будет только ухудшаться.
На следующий день во время уборки Валентина Петровна критиковала каждое движение невестки.
— Пыль вытираешь кое-как. Видишь, разводы на зеркале остались? В углах паутина. Когда работала, хоть старалась качественно убирать, а теперь и это разучилась делать.
Оля молча перетирала зеркало в третий раз.
— И вообще, — продолжала свекровь, — непонятно, чем ты весь день занимаешься. Сидишь дома без пользы, а ребёнок предоставлен сам себе.
— Илья не предоставлен сам себе, — не выдержала Оля. — Я с ним играю, читаю, гуляю.
— Играешь, читаешь, — передразнила Валентина Петровна. — А толку-то? Сын мой вкалывает, чтобы семью содержать, а жена его развлекается с ребёнком.
Вечером за ужином свекровь продолжила наступление.
— Павел, поговори с женой. Пусть не привередничает, а берётся за любую работу. В магазине продавцом, уборщицей в офисе — не важно. Лишь бы деньги приносила.
— Я не привередничаю, — возразила Оля. — Ищу работу по специальности.
— По специальности! — фыркнула Валентина Петровна. — Ногти красить — тоже мне специальность. Любая баба это умеет.
Кровь прилила к лицу Ольги.
— Это серьёзная профессия. Я училась, получала сертификаты.
— Сертификаты, — покачала головой свекровь. — А работы нет. Значит, никому твои сертификаты не нужны.
Павел жевал курицу и избегал смотреть на жену.
На следующее утро Оля проснулась от громкого разговора на кухне. Валентина Петровна беседовала с соседкой Зинаидой Васильевной.
— Представляешь, невестка уже две недели без работы сидит, — жаловалась свекровь. — Говорит, ищет, а на самом деле по дому шляется. Сын один всё содержит.
— А что же так? — участливо спросила соседка.
— Да кто её знает. Видимо, привыкла, что всё готовое получает. Работала в салончике, ногти клиенткам красила, думала, что это навсегда. А оказалось — не так просто хорошую работу найти.
— Время сейчас трудное, — согласилась Зинаида Васильевна.
— Трудное-то трудное, но работать надо. А то получается — живёт за чужой счёт.
Оля стояла за дверью кухни и слушала этот разговор. Лицо горело от стыда и обиды.
В тот же день молодая женщина подала документы в агентство домашнего персонала и согласилась на работу няней. Зарплата была меньше прежней, но хоть что-то.
— Получается, ты будешь нянчить чужих детей, а своего оставлять с бабушкой? — удивился Павел.
— А что делать? Твоя мама каждый день напоминает, что я сижу на вашей шее.
— Мама переживает за семейный бюджет.
— Мама хочет, чтобы я исчезла из этой квартиры, — устало сказала Оля.
— Не говори глупости.
Но через несколько дней стало ясно, что Оля была права. Валентина Петровна узнала о новой работе невестки и заявила:
— Нянька за копейки! Вот до чего докатилась. А я-то думала, у невестки мозги есть.
Работа няней оказалась временной — всего на две недели, пока основная няня была в отпуске. Когда Оля вернулась домой после последнего рабочего дня, Валентина Петровна встретила невестку с каменным лицом.
— Опять без работы? — спросила свекровь, даже не поздоровавшись.
— Это была временная подработка, — объяснила Оля. — Я предупреждала, что всего на две недели.
— Предупреждала, предупреждала. А что дальше? Опять будешь дома прохлаждаться?
— Буду искать постоянное место.
— Ищи, не ищи, а кушать мы все хотим. И коммунальные услуги платить надо.
Оля направилась в ванную, но Валентина Петровна окликнула невестку.
— Куда идёшь? Я с тобой разговариваю.
— Валентина Петровна, я устала. Можем поговорить завтра?
— Нет, поговорим сейчас. Садись.
Свекровь указала на стул у кухонного стола. Оля послушно присела, предчувствуя неприятный разговор.
— Слушай меня внимательно, — начала Валентина Петровна, скрестив руки на груди. — Я добрая женщина, пустила вас к себе, думала — временно. Но временно затянулось уже на полгода.
— Мы очень благодарны вам за помощь, — тихо сказала Оля.
— Благодарны? — фыркнула свекровь. — Словами благодарить легко. А дела где? Пока работала, хоть какая-то польза была. А теперь что? Сидишь на моей шее, ешь мою еду, пользуешься моей электроэнергией.
— Я найду работу.
— Когда найдёшь? Через месяц? Через полгода? Я не могу содержать взрослую здоровую женщину, которая ничего не делает.
В коридоре послышались шаги. Домой пришёл Павел.
— Сын! — окликнула Валентина Петровна. — Иди сюда, нужно серьёзно поговорить.
Павел появился на кухне, снимая куртку.
— Что случилось?
— Твоя жена опять без работы сидит. Я устала это терпеть.
Павел бросил быстрый взгляд на Олю и сел за стол.
— Мам, она ищет работу. Найдёт.
— Ищет! — возмутилась Валентина Петровна. — Месяц ищет, а результата никакого. А я что — должна кормить её до пенсии?
— Не драматизируй. Сейчас трудно найти хорошую работу.
— Хорошую или плохую — не важно. Важно, чтобы деньги приносила. А не дома сидела без пользы.
Оля молчала, глядя в окно. За стеклом моросил осенний дождь, и серые облака нависали над городом, как тяжёлые мысли над душой.
— И вообще, — продолжала свекровь, — я вам больше не нужна. Илья подрос, в садик скоро пойдёт. Снимите себе жильё и живите отдельно.
— Мама, — попытался возразить Павел, — мы же договаривались пожить у тебя, пока деньги на квартиру не накопим.
— Договаривались, когда невестка работала. А сейчас какие накопления? Один ты зарабатываешь, семью из трёх человек тащишь.
Валентина Петровна встала и начала ходить по кухне.
— Нет, так дальше продолжаться не может. Я не желаю содержать тунеядку.
Слово «тунеядка» ударило Олю как пощёчина. Кровь прилила к лицу, и молодая женщина резко подняла голову.
— Я не тунеядка, — твёрдо сказала Оля. — Я временно без работы.
— Временно, временно, — передразнила свекровь. — А кто за это время платить будет? Сын мой должен вкалывать, чтобы жену содержать?
— Мам, не кипятись, — попросил Павел. — Всё наладится.
— Ничего не наладится! — взорвалась Валентина Петровна. — Я приняла решение!
Свекровь остановилась посреди кухни и торжественно объявила:
— Оля, ты, конечно, извини, но раз тебя уволили и у тебя нет денег, то ты здесь больше не живёшь!
Оля замерла, не веря своим ушам. Такого поворота молодая женщина не ожидала даже от язвительной свекрови.
— Как это не живу? — переспросила Оля.
— А так. Собирай вещи и ищи себе другое место. Я не обязана кормить лишний рот.
Кровь прилила к лицу Ольги. Слово «обуза» прозвучало особенно унизительно в устах матери собственного мужа.
— Мам, ты что говоришь? — наконец подал голос Павел. — Оля моя жена, Илья твой внук.
— Внук пусть остаётся. А жена твоя пусть сама выкручивается. Надоело мне на неё смотреть.
— Валентина Петровна, — тихо сказала Оля, — вы же понимаете, что у меня маленький ребёнок. Куда мне с ним идти?
— Не моя проблема. Надо было думать раньше, когда работу теряла.
Павел сидел за столом, уставившись в столешницу, и молчал. Оля ждала, что муж скажет что-то в защиту семьи, но тот продолжал изучать рисунок дерева на кухонной мебели.
— Павел, — позвала Оля, — скажи что-нибудь.
Муж поднял голову и беспомощно развёл руками.
— Не знаю, что сказать. Мама имеет право решать, кто живёт в её квартире.
— Правильно, — одобрила Валентина Петровна. — Хоть сын мой мозгами пользуется.
— Но это же твоя семья, — не сдавалась Оля.
— Семья должна быть обеспечена, — ответил Павел. — А не висеть на шее у родителей.
— Пусть сама выкручивается, — повторила свекровь. — Я добрая, но не до такой степени, чтобы взрослых дармоедов содержать.
Оля встала из-за стола, резко отодвинув стул. В движениях молодой женщины чувствовалась твёрдая решимость.
— Хорошо, — сказала Оля. — Я не стану больше слышать ваши оскорбления. Завтра мы уходим.
В голосе Ольги не дрогнула ни одна нота. Впервые за долгое время молодая женщина почувствовала внутреннюю твёрдость и понимание того, что дальше терпеть унижения невозможно.
— Мы? — переспросил Павел.
— Я и Илья. Если ты предпочитаешь молчать, когда твою жену называют дармоедкой, значит, мне придётся опираться только на себя.
Оля направилась к выходу из кухни, но обернулась на пороге.
— Валентина Петровна, спасибо за гостеприимство. Завтра к вечеру мы освободим комнату.
На следующее утро Оля проснулась рано и сразу принялась складывать вещи. Илья спросил, куда они собираются, и мама объяснила малышу, что они переезжают в новое место.
— А папа с нами? — поинтересовался мальчик.
— Папа останется здесь, — ответила Оля, стараясь говорить спокойно.
Павел ушёл на работу, даже не попрощавшись с женой. Валентина Петровна тоже покинула квартиру рано утром, видимо, не желая присутствовать при сборах невестки.
К обеду Оля упаковала все свои и детские вещи в два чемодана и несколько пакетов. Квартиру снять сразу возможности не было — денег хватило бы максимум на месяц. Но у Ольги была подруга Света, которая не раз предлагала помощь в трудной ситуации.
— Светка, выручай, — попросила Оля по телефону. — Можем мы с Ильей несколько дней у тебя пожить?
— Конечно! — сразу ответила подруга. — Что случилось?
— Потом расскажу. Сейчас собираемся.
— Приезжайте прямо сейчас. Буду ждать.
Вечером, когда Павел вернулся с работы, в квартире царила непривычная тишина. На кухне никто не готовил ужин, в детской не слышалось голоса Ильи.
— Мама, где Оля? — спросил Павел у Валентины Петровны.
— Понятия не имею. Утром собрала манатки и ушла. Наконец-то в доме покой.
— А Илья где?
— С матерью своей, естественно.
Павел прошёл в комнату, где раньше спала семья. Шкаф был пуст, детские игрушки исчезли, на столе лежала записка от Ольи: «Павел, я сделала так, как сочла нужным. Если захочешь увидеться с сыном, звони».
Месяц спустя Оля устроилась администратором в небольшую клинику, сняла однокомнатную квартиру и постепенно налаживала новую жизнь. Илья ходил в садик рядом с домом и привыкал к переменам.
Павел несколько раз звонил, просил вернуться, обещал поговорить с матерью. Но Оля каждый раз отвечала одно и то же:
— Ты сделал выбор. Теперь живи с ним.
Валентина Петровна получила то, чего хотела — тишину в квартире и сына рядом. Правда, внука теперь видела редко, только когда Павел забирал мальчика на выходные. А готовить, стирать и убирать после сына пришлось самой — оказалось, что присутствие невестки имело и свои плюсы.
Но признавать ошибки Валентина Петровна не умела. Соседке Зинаиде Васильевне свекровь объясняла ситуацию по-своему:
— Невестка оказалась гордячкой. Не захотела работать, обиделась на справедливые замечания и ушла. Таким женщинам только дай волю — на шее сядут и ноги свесят.
А Оля, укладывая Илью спать в их новой квартире, думала о том, что иногда нужно набраться смелости, чтобы защитить своё достоинство. Даже если это означает остаться без поддержки тех, кто должен был бы встать на твою сторону.
