Тот день, когда Елена сказала «да», казался Павлу кульминацией всей его жизни, тем самым моментом, ради которого стоило дышать, бороться и достигать. Он парил в поднебесье, опьяненный счастьем, ослепленный блистательной улыбкой своей избранницы. Это было год назад. Тогда он владел состоянием, которое в их провинциальном городе считалось баснословным, — без малого сто миллионов рублей лежали на счетах, суля безоблачное будущее. Теперь от того времени остались лишь горькие, как полынь, размышления, ворошащие душу:
«Как же я, будучи человеком неглупым, не разглядел за блеском её глаз холодный расчет? Как мог принять искусно разыгранный спектакль за подлинное чувство? Какая же может быть любовь между тридцатитрехлетним мужчиной, поглощенным лишь работой и лишенным внешней привлекательности, и двадцатитрехлетней девушкой, чья красота могла останавливать взгляды? Её не было, этой любви, от начала и до конца. И теперь, похоже, мне уже не суждено познать, каково это — быть по-настоящему любимым».
Их свадебное путешествие на Лазурный Берег стало феерией, поглотившей пять миллионов рублей. Конечно, существовали варианты и скромнее, но ему так отчаянно хотелось поразить молодую супругу, ошеломить её, доказать, что она сделала правильный выбор. Он добился своего. Она была поражена. И, увы, решила про себя, что так будет теперь всегда.
И понеслось, словно лавина с горы. Мощный автомобиль, изысканные наряды из бутиков, часы, украшения. Мысль о работе — даже по дому — даже не посещала его супругу. Просторная четырёхкомнатная квартира требовала неустанного ухода, а ведь ещё нужно было готовить обеды для мужа. Вскоре в доме появилась домработница. Елена лично выбрала женщину неброской внешности, лет тридцати, но та обладала золотыми руками: её стряпня была изумительной, а порядок, который она наводила, граничил с идеалом.
И вот наступил тот день, когда чаша терпения переполнилась до краёв. Его бизнес, дело всей жизни, трещал по швам и рушился на глазах. Ещё вчера существовал шанс его спасти, но Елена, не сказав ни слова, истратила последние четыре миллиона — те самые, что он откладывал на самый чёрный день, как неприкосновенный запас. Зачем он допустил её к своим финансам? Позволил распоряжаться ими так беспечно? Он полагал, что богатства хватит на целую жизнь, а она за один лишь год сумела растратить почти всё. Мир рушился.
— Зачем ты взяла эти деньги? — Голос Павла дрогнул, и он едва узнал его; за весь год он, пожалуй, ни разу не повышал тона на супругу.
— Павел, что с тобой? Ты так странно выглядишь.
— Мне срочно нужны были эти средства. Всё рушится. Где они?
— Я приобрела новый автомобиль. Мой старый уже совсем износился и выглядел непрезентабельно, — в её голосе не звучало ни капли раскаяния, лишь лёгкое раздражение.
— Так! Я продаю эту квартиру. Немедленно.
— А где я буду жить? — в её глазах вспыхнул испуг, быстро сменившийся гневом.
— Где пожелаешь, — прозвучало твёрдо и бескомпромиссно. — Сегодня же идём в загс. Подаём на развод.
— Что ж, прекрасно! Пойдём! Мне и не нужен больше неудачник в твоём лице. Разделим нажитое имущество, и я уйду.
— Из нашего «нажитого» остались лишь два твоих автомобиля да твои же драгоценности. Вот их и поделим.
— При чём тут это? — женщина растерялась, её надменность на миг улетучилась.
— Потому что делить больше нечего, дорогая. Ты за год сумела промотать абсолютно всё.
— Что ж, я прекрасно проживу и без тебя.
— Тем лучше, — решительность в его голосе не ослабевала. — Собирайся. Идём.
Спустя месяц их брак был официально расторгнут. Елена, не теряя времени, переехала к другому, более удачливому предпринимателю. Она забрала с собой свои машины, золото, гардероб и прочие мелочи. Павел же выставил квартиру на продажу. Конечно, можно было попытаться взять ссуду под залог, но он отчётливо понимал — отдавать в ближайший год будет нечем, а его бизнес, скорее всего, канет в лету.
Покупатель на просторное жильё нашёлся довольно быстро. Они договорились о цене, и мужчина, осматривая владение, бросил:
— Освобождай от мебели! Поскорее.
— Может, оставить её? — без особой надежды предложил Павел.
— Нет, я предпочитаю всё новое. Итак, когда сможешь освободить?
— Через два дня.
Едва покупатель скрылся за дверью, как к Павлу тихо подошла домработница.
— Павел Васильевич, если я правильно поняла, мои услуги вам больше не требуются.
— Да, Марина, у меня теперь даже квартиры не осталось, — он вдруг вспомнил и смутился. — Я ведь должен вам за последний месяц. Тридцать тысяч.
— Двадцать пять, — мягко поправила она. — Месяц не был полным.
И тут Павел замер, охваченный новой, доселе неведомой волной отчаяния. Он с поразительной ясностью осознал, что у него не просто нет денег — у него не осталось ничего. Ни копейки даже на то, чтобы рассчитаться с этой женщиной. Да что там деньги! Ему негде было жить. Единственное, что ещё хоть как-то принадлежало ему, — это его бизнес, дышавший на ладан.
— У меня… сейчас нет возможности расплатиться. Не могла бы ты подождать несколько дней?
— Хорошо, — без раздумий кивнула она.
— Марина, если тебе нужно что-то из мебели — забирай, пожалуйста. Всё равно всё придётся выкидывать.
— Павел Васильевич, неужели всё настолько плохо?
В ответ прозвучал лишь тяжёлый, безмолвный вздох, красноречивее любых слов.
— Мне теперь даже жить негде, — прошептал он, глядя в пустоту.
— Тогда идите ко мне! — неожиданно для них обоих вырвалось у женщины, и она тут же густо покраснела, потупив взгляд. — У меня двухкомнатная квартира, и я живу там совсем одна.
Павел с нескрываемым удивлением взглянул на эту неброскую, тихую женщину. Он с внезапной ясностью осознал, что за целый год не удосужился узнать о ней ровным счётом ничего. Лишь смутно припомнил, что недавно ей исполнилось тридцать. И в этот миг он увидел в её взгляде что-то необыкновенное — тёплое, глубокое, живое. То, чего ему так отчаянно не хватало в идеальных, но холодных, как лёд, глазах Елены. А её глаза, эти бездонные озёра, смотрели на него с затаённым ожиданием. Непонятно чего, но ждали.
— Хорошо, Марина, — наконец выдавил он и, словно оправдываясь, добавил. — Я постараюсь тебя не стеснить.
— Хорошо! — женщина улыбнулась, и её лицо внезапно озарилось изнутри таким светом, что Павел на миг отвёл взгляд.
— Тогда я сейчас постараюсь найти немного денег, а ты пока подумай, что из мебели тебе может пригодиться. Сразу же и перевезём, — он сделал паузу и неуверенно улыбнулся. — И, Марина… Давай говорить друг другу «ты».
Следующие дни стали для Павла настоящей борьбой на износ. Вырвавшись на один короткий час, он заехал взглянуть на своё новое, временное пристанище. Квартира располагалась в обычной пятиэтажке, без намёка на евроремонт, и на удивление пустая. Заметив его недоуменный взгляд, Марина тихо объяснила:
— Я свою старую мебель вынесла. Решила, что скоро привезут твою.
— Сегодня я совершенно не успеваю, пусть грузчики всё сложат здесь, а я уж как-нибудь потом разберусь.
Женщина посмотрела на него с такой безмерной, почти материнской нежностью и заботой, что у него ёкнуло сердце.
— Не беспокойся, я со всем справлюсь.
— Марина, вот, возьми, хоть это, — он протянул ей несколько смятых купюр, чувствуя себя неловко. — Больше у меня сейчас ничего нет.
— Не нужно, — мягко, но настойчиво отодвинула она его руку. — У меня есть свои сбережения. Лучше ты иди, решай свои проблемы. Они важнее. — И тут же, словно спохватившись, добавила: — А теперь садись и поешь. Обед готов.
Кухня была крошечной, но вкус еды был до боли знакомым — всё то, что он любил больше всего. Казалось, она знала все его предпочтения.
Закончив есть, он с облегчением откинулся на спинку стула и улыбнулся:
— Спасибо, Марина.
В ответ он увидел такую же, но ещё более сияющую улыбку. И в его душе, измученной и опустошённой, что-то перевернулось, сдвинулось с мёртвой точки. Перед ним стояла не просто домработница, а Женщина. Та, которая… Он пока не решался даже мысленно закончить эту фразу.
Вернулся он поздно вечером, но на душе у него было непривычно светло. В этот день ему удалось совершить почти невозможное — отстоять своё дело, свой бизнес. Впереди предстоял долгий и трудный путь восстановления, но теперь за его плечами был бесценный опыт, и он чувствовал, что на сей раз взлёт будет более стремительным.
Переступив порог квартиры, он с первых же секунд ощутил необъяснимое желание поделиться этой маленькой победой с женщиной, которая встретила его на пороге с той самой, светлой и счастливой улыбкой.
Он прошёл внутрь. В квартире было тесновато из-за расставленной мебели, но всё было расположено удивительно знакомо, точь-в-точь как в его прежней, роскошной квартире. Взглянув на Марину, он вдруг с поразительной ясностью понял: она чего-то ждала. И он осознал что.
«Ведь она старалась, вложила всю душу, чтобы мне было уютно и привычно здесь, в этих стенах. Для неё это было по-настоящему важно».
— Спасибо тебе, — тихо сказал он и, движимый внезапным порывом, неуклюже, но очень бережно обнял её.
Он с удивлением увидел перед собой широко распахнутые глаза, в которых читалось смятение, надежда и что-то ещё, неуловимое. Они простояли так целую вечность. Первой опомнилась Марина:
— Павел, пойдём, я подогрею ужин.
Он сидел за столом, с аппетитом уплетая картофельное пюре с котлетой и украдкой поглядывая на женщину, сидевшую напротив.
«Какая же она на самом деле чуткая и добрая. Как я мог не замечать этого целый год? Потому что рядом была Елена, — осенило его. — Она ослепляла своим блеском, как яркая вспышка, за которой не разглядишь тихого, но настоящего света. Я был слеп, совершенно слеп». И тут в голову пришла простая, но ошеломляющая мысль: «А почему я всё молчу? Неужели мне нечего сказать?»
— Марина, знаешь, сегодня я смог спасти свой бизнес. И в этом есть частичка твоей заслуги.
— При чём тут я? — её глаза удивлённо расширились, но в них тут же вспыхнули искорки.
— Три дня назад у меня не осталось ни сил, ни желания бороться. Я был на дне. И только ты подала мне руку. Просто подала руку.
— Полно тебе, — смущённо отмахнулась она, но счастливый блеск в её глазах становился только ярче.
Они разошлись по своим комнатам. Ещё пару часов назад Павел мечтал лишь о том, чтобы добраться до кровати и забыться сном, но теперь сон бежал от него.
«А что, если Марина и есть та самая, настоящая? Ведь именно такие глаза, полные тепла и участия, я искал всю свою жизнь. Интересно, что будет, если я скажу ей об этом? Что она ответит? А что она может ответить? Она ведь видела, с кем я был до неё, видела ту, ослепительную и холодную. И она видела, как та ушла, когда у меня не осталось ничего… Что из этого следует?»
Он пролежал с открытыми глазами ещё очень долго, пока в его сознании не родилась дерзкая, почти невероятная мысль:
«А если прямо сейчас встать и зайти к ней? Но что я скажу? А, может быть, главное — не слова, а сам этот шаг?»
Он медленно опустил ноги с кровати. Посидел на краю, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Затем поднялся и так же медленно вышел из комнаты. Подойдя к её двери, он замер в нерешительности, прислушиваясь к тишине. Из-за двери донёсся тихий скрип кровати, затем — сдавленный вздох. И это придало ему решимости. Он толкнул дверь.
Его дело, пройдя через точку краха, не просто выправилось — оно рвануло вверх с невиданной прежде силой. Марина стала ему не просто женой, но и надёжной опорой, преданным соратником. Она помогала ему в бизнесе с невероятной самоотдачей, экономя каждую копейку, вкладывая в общее дело всю свою душу и неиссякаемую веру. Спустя год они смогли накопить не только на новую, просторную квартиру, но и на скромную, но по-настоящему счастливую свадьбу. И торопиться с этим действительно было пора — ведь через несколько месяцев в их маленьком мире должно было случиться самое большое и радостное чудо, их общий ребёнок.
Однажды вечером, глядя, как заходящее солнце окрашивает стены их нового дома в золотистые тона, Павел обнял свою жену, чувствуя под ладонью теплоту её плеча и тихую, размеренную жизнь, что зрела внутри неё. Он наклонился и прошептал ей на ухо слова, которые шли от самого сердца: «Спасибо тебе за всё. Я был слеп, думая, что ищу свет. Я искал солнце, способное согреть, а не ослепить. И я нашёл его. В тебе». И в этот миг он наконец-то с абсолютной ясностью осознал, что истинное богатство — это не счёт в банке, не блеск драгоценностей и не восхищённые взгляды посторонних. Это — тихий свет в глазах любимого человека, который становится самым ярким и тёплым солнцем в твоей вселенной. Это и есть та самая, единственная и настоящая любовь, о которой он когда-то лишь смел мечтать.
