Затаив дыхание, мы продолжаем следить за преображением западных (и не только) звезд. За считанные месяцы женщины, которые еще вчера набирали вес, понюхав шоколадку, преображаются в стройных ланей. Звезды с радостью делятся своими историями с поклонниками. Многие сегодня рассказывают, что они пересмотрели питание, начали заниматься спортом и поддерживают водный баланс. И лишь немногие решаются рассказать о пластики и других методах похудения, которые сегодня так популярны среди селебрити. “Ни ничего себе. Лана похудела вдвое”, “Я не поняла, когда Селена Гомес успела так похудеть?”, “Вот так поворот”, “Шикарно выглядят”, “А вы заметили, что они выглядят взрослее после похудения?”,- пишут пользователи Сети в обсуждениях. А что скажешь ты?
Селена Гомес
Деми Мур
Кэти Бэйтс
Брук Шилдс
Ариана Гранде
Лана Дель Рей
Минди Калинг
Лиззо
— Ты где там таскаешься, кобыла? Мы уже целый час стоим под дверью, -вопила тётя Зина
Внезапно разразившийся телефонный звФонок ворвался в утреннюю тишину, нарушив покой спальни. Марина с огромным трудом заставила себя открыть слипающиеся глаза и протянула руку к прикроватной тумбочке. На экране высветилось имя «Тётя Зина». Сердце невольно сжалось – ведь их последний разговор произошёл больше года назад, во время скандальной сцены на бабушкином дне рождения.
— Алло, — прохрипела она, очищая горло от ночной сухости.
— Мариночка! Ради всего святого, не клади трубку! — В голосе тёти Зины прозвучала непривычная мягкость. — Я понимаю, что между нами были напряжённые моменты… Но мы с дядей Петей собираемся посетить Киев через неделю. Не возражаешь, если остановимся у тебя дня на два?
Марина резко села, встряхивая головой, чтобы окончательно проснуться. Перед её глазами мгновенно промелькнули картины того давнего конфликта.
— Когда ты, наконец, подумаешь о замужестве? — гремела тогда тётя Зина, не стесняясь громкости. — В твоём возрасте я уже вырастила двоих детей! А ты всё ходишь одна, только о карьере помышляешь. Какая же ты эгоистичная! Бабушка из-за тебя так и не дождётся внуков!
— Тётя Зин, я… — начала было Марина, но осеклась. — Я больше не живу в Киевее. Я переехала.
— Что значит переехала? Куда? — Голос тёти снова обрел командные нотки.
— Во Львов. Три месяца назад.
На том конце линии повисла долгая пауза, наполненная немым удивлением.
— И ты намеренно скрывала это от родной тёти? — возмутилась та. — А мать знает?
— Конечно, знает, — ответила Марина, чувствуя, как внутри начинает подниматься волна тревоги. — Просто мне нужно было начать всё заново, с чистого листа.
— Вот как? — протянула тётя Зина. — Ладно, но мы всё равно заглянем. Дядя Петя давно хотел посмотреть Львов. И Димка с Настей, твои двоюродные, тоже хотят тебя повидать…
— Тётя Зина, нет! — почти закричала Марина. — У меня ремонт!
— Да какой там ремонт! Мы можем и на полу переночевать, — отмахнулась тётя.
— Правда, не надо, — взмолилась Марина. — Я слишком занята. И квартира совсем маленькая…
Но тётя уже не слушала, продолжая говорить что-то дяде Петю. Соединение оборвалось.
Следующие семь дней превратились для Марины в бесконечное испытание. Она постоянно думала о характере своей тёти: если та что-то решила, то никакие препятствия её не остановят. Телефон не умолкал от бесконечных звонков, но она методично сбрасывала каждый из них.
А затем произошло самое страшное. Субботним утром, в семь часов, пришло сообщение: «Мы стоим под твоим подъездом. Спускайся, помоги с вещами.»
Марина онемела. Они, должно быть, нашли её старый адрес в Киеве. Её пальцы задрожали, набирая текст: «Я же сказала – я во Львове!»
Ответ пришёл спустя минуту, а следом раздался яростный звонок.
— Где ты шляешься, безответственная?! Мы уже час ждём под твоей квартирой! — кричала тётя, судя по всему, уже стоя у входной двери.
Из телефона послышался грохот – видимо, тётя действительно добралась до старой квартиры Марины и теперь колотила в дверь.
— Открой немедленно! Я прекрасно знаю, что ты дома! — донёсся из телефона требовательный голос.
Внезапно все звуки стихли, и Марина услышала чужой мужской голос:
— Что за наглость? Какая такая Марина? Я вот уже полгода живу в этой квартире!
— Как это живёшь? — ошарашенно выдохнула тётя. — А где же Марина?
— Впервые слышу о какой-то Марине. Если не прекратите этот шум, вызову полицию! — отрезал незнакомец.
Связь оборвалась. Марина инстинктивно выключила телефон и безвольно рухнула на кровать. Её трясло, пульс громко стучал в висках. Она мысленно представила картину: тётя Зина с огромными чемоданами стоит у чужой двери, а рядом дядя Петя пытается её как-то успокоить. Димка и Настя, скорее всего, прячутся в сторонке, смущённые происходящим…
Телефон она вновь включила только к вечеру. Тридцать шесть пропущенных вызовов от тёти, семнадцать от матери и десятки сообщений в мессенджерах. Первым делом она набрала маму.
— Ну и спектакль ты устроила, — произнесла та с усталостью в голосе. — Тётя Зина сейчас в такой истерике, уверяет всех, что ты их специально обманула.
— Мам, я ведь предупреждала их не приезжать, — тихо ответила Марина. — Ты же понимаешь, как она меня… давит.
Мать вздохнула тяжело:
— Понимаю. Но всё-таки они родственники.
— Родственники не должны причинять боль, — твёрдо возразила Марина. — Я больше не хочу слышать, какая я «неправильная», что мне пора замуж, рожать детей, забыть про карьеру… Я другая, и это нормально.
В трубке повисла такая глубокая тишина, что Марина могла различить даже дыхание матери.
— Ты права, — неожиданно призналась та. — Я давно хотела тебе это сказать… Прости, что не защищала тебя от тётушкиных нападок. Просто… она старшая сестра, и я всегда привыкла ей подчиняться. Всю жизнь так: она командует, а я киваю.
У Марины перехватило горло:
— Спасибо, мам. Ты даже не представляешь, как важно это для меня.
— Знаешь, — голос матери задрожал, — я тоже когда-то мечтала… Хотела поступить в театральный. Но тётя Зина заявила, что это «несерьёзно», что нужно думать о замужестве. И я вышла за твоего отца в девятнадцать…
— Жалеешь?
— Нет, что ты! Ты появилась — это самое важное, что случилось в моей жизни. Но иногда задумываюсь: а что, если бы тогда настояла на своём? Может, и на сцене бы играла, и тебя родила. Необязательно же выбирать между всем этим.
Марина улыбнулась сквозь слёзы:
— Знаешь, мам, никогда не поздно попробовать. В народном театре всегда нужны актёры.
— Да ладно, в моём-то возрасте…
— А помнишь, что ты мне говорила в детстве? «Никогда не говори ‘поздно’, говори ‘пора’.»
Львов встретил её мягкой осенью. Новая работа в IT-компании полностью поглотила её внимание — она увлечённо бросилась в работу над проектами, записалась на курсы веб-дизайна. По вечерам прогуливалась по набережной Енисея, открывая для себя новый город, который постепенно становился её домом.
В офисе её считали странной: она не участвовала в коллективных перекурах, не сплетничала у кофемашины, не жаловалась на жизнь. Вместо этого часами допоздна работала, изучая новые технологии, или сидела в переговорке с наушниками, проходя онлайн-курсы.
— Ты точно как автомат, — однажды заметила Светлана из бухгалтерии. — Только работа и ничего больше. Когда же ты решишь просто жить?
Марина лишь пожала плечами. Ей было сложно объяснить, что именно сейчас она начала ощущать себя по-настоящему живой — без давления чужих требований.
В начале зимнего сезона в их отдел прибыл новый специалист — Глеб. Высокий, несколько неуклюжий, но с тёплым взглядом и потрясающим чувством юмора. Он никогда не интересовался её семейным положением, не упоминал необходимость «остепениться». Однажды он просто оставил на её столе пончик:
— Ты сегодня пропустила обед. А мозг без глюкозы работает хуже обычного.
Позже они встретились в местном супермаркете неподалёку от дома — выяснилось, что проживают в соседних подъездах. Глеб держал огромный мешок с кормом для кошек.
— Три питомца, — признался он с легкой неловкостью. — Взял из приюта, не смог выбрать одного.
И Марина, к собственному удивлению, поведала ему всё: историю с тётей Зиной, переезд во ЛЬвов, страх быть собой. Они провели до поздней ночи на лавочке во дворе, замёрзшие, но исполненные радости от новообретённой близости, от осознания, что можно свободно говорить и быть услышанным.
Постепенно их выходные стали совместными. Они прогуливались по городу, покрытому снегом, готовили смешные завтраки, смотрели старые фильмы, укутавшись в плед. Глеб обучал её катанию на сноуборде, а она его — работе в графическом редакторе. Оба учились самому важному — доверять друг другу.
Весной они отправились знакомиться с родителями Глеба. Марина опасалась — прошлый опыт научил её бояться чужих суждений. Однако мать Глеба просто обняла её и произнесла:
— Какая же ты очаровательная. И глаза такие умные. Глебушке невероятно повезло.
А вечером, когда они пили чай на веранде, отец Глеба спросил:
— Почему выбрала Львов?
Марина напряглась, но он продолжил:
— Я тоже когда-то все бросил и переехал. Это было лучшим решением в моей жизни. Иногда необходимо спасать себя, правда?
Летом они сыграли свадьбу. Без шикарных торжеств — просто зарегистрировали отношения в ЗАГСе и устроили пикник на берегу Енисея вместе с близкими друзьями. Мама прилетела из Ктева, обняла обоих:
— Какие же вы счастливые…
Тётя Зина, разумеется, прислала серию возмущённых сообщений: «Даже на собственную свадьбу родню не позвала! Совсем стыд потеряла! А платье хотя бы белое было? Или, как сейчас модно, в джинсах расписалась?»
Марина не ответила. На ней действительно были любимые джинсы с авторской вышивкой, которую она выполнила самостоятельно, белая блузка и венок из полевых цветов. И это казалось ей идеальным.
Мама задержалась во Львове на неделю. Однажды вечером, расположившись на балконе их с Глебом квартиры, она неожиданно заявила:
— Записалась в театральную студию.
— Что?! — Марина чуть не опрокинула чай от удивления.
— Да, пока только на занятия по сценической речи. Но знаешь… будто крылья начинают расти.
Они замолчали, наблюдая за закатом над Енисеем.
— А что тётя Зина? — поинтересовалась Марина.
— А я ей ничего не сказала, — мама подмигнула с загадочной улыбкой. — Учусь быть свободной, как ты.
Осенью Марину повысили — она стала арт-директором в компании. Теперь у неё была своя команда, свои проекты, свои успехи и неудачи. Она научилась произносить «нет» там, где это необходимо, и отвечать «да» там, где этого требовало сердце.
Глеб всегда поддерживал её решения. Когда сомнения одолевали её, он просто обнимал и говорил:
— Ты справишься. Ты же у меня невероятно сильная.
И она действительно справлялась.
В декабре пришло сообщение от Насти, двоюродной сестры: «Знаешь, ты права, что уехала. Я тоже хочу найти свой путь. Мама вне себя — уверяет, что приличные девушки не выбирают режиссуру. Но я больше не хочу быть просто ‘приличной’. Хочу быть счастливой.»
Марина улыбнулась и ответила: «Приезжай. Только держи это в секрете от тёти — ты сама всё решишь. Кстати, у меня как раз свободен диван.»
Настя прибыла спустя неделю — с рюкзаком, наполненным страхами и надеждами. Они долго беседовали той ночью — о мечтах, о праве быть собой, о том, что семья — это не только те, кто тебя воспитал, но и те, кто помогает расти.
— Знаешь, — призналась Настя перед сном, — раньше я считала тебя эгоисткой. А теперь понимаю — ты просто смелая.
Весной Марина узнала о своей беременности. Это случилось само собой, без чётких планов. Просто время пришло.
Тётя Зина каким-то образом выяснила новость — видимо, через общих знакомых. Позвонила после двухлетнего молчания:
— Наконец-то начала жить правильно! — торжествующе заявила она. — А я ведь предупреждала — главный смысл женщины…
Марина мягко прервала её:
— Тётя Зина, я не стала «жить правильно». Я просто живу. И буду рожать не потому, что так положено, а потому что именно этого хочу. Воспитывать буду так, как считаю нужным.
— Как ты смеешь… — начала было тётя.
— Смею, — твёрдо ответила Марина. — И знаете что? Я вам благодарна.
— За что это? — опешила тётя.
— За то, что показали пример того, кем не стоит быть. Каждый ваш упрёк делал меня сильнее. Каждое осуждение укрепляло мою уверенность в собственном выборе. Спасибо вам за это.
И отключила связь.
Теперь вечерами они с Глебом сидят на балконе, попивают чай и строят планы. О путешествиях, о будущей детской комнате, о том, как будут учить ребёнка быть собой. Мама навещает их каждый месяц — она играет в народном театре и буквально светится от радости. Настя поступила на режиссёрский факультет и создаёт короткометражные фильмы. А тётя Зина… Что ж, у каждого своя судьба.
Иногда нужно отправиться далеко, чтобы понять, кто ты есть. Иногда требуется разорвать старые связи, чтобы создать новые, настоящие. И иногда нужно просто позволить себе быть собой, даже если это кому-то не нравится.
Марина часто вспоминает ту девушку, которая два года назад покинула родной город, избегая чужих ожиданий. Какой она была испуганной, потерянной. Если бы можно было обратиться к ней из будущего, она бы сказала: «Держись, малышка. Всё будет отлично. Лучше, чем ты можешь представить.»
А потом она гладит свой уже заметно округлившийся живот и шепчет:
— А тебя, маленький, никто никогда не станет заставлять быть ‘правильным’. Обещаю.
